Это было нечто невероятное. Казалось, что все это происходит не с ним, не сейчас, не здесь. Мысли смешались в одну какую-то непонятную смесь. Он не мог и представить, что его приход закончится тем, что теперь обнаженным он лежит на диване, отдавшись в руки друга, что творил невероятные вещи с истерзанным боями и работой телом. Муди не останавливал свой голос, не хотел казаться сильным, сдерживаясь. Он просто дал волю себе, дал волю своим чувствам, дал волю своим скрытым всплескам. От этого его голос звучал так сильно, но в то же время в нем ощущалось желание хоть на эту ночь стать слабее обычного. Хуево, порой, все время носить одну и ту же одежду, не давая себе и минуты слабости. А тут... а тут аворор наконец-то сдался, что отчетливо слышалось в его стонах и частом, отрывистом дыхании. Не было вопросов в мыслях "Что я делаю?". Не было криков "Он же мужчина!" Аластору просто хотелось, чтобы это не заканчивалось. Ему было странно и одновременно очень хорошо. Рот на напряженной плоти сначала плавно, а потом быстро скользил по всей длине, оставляя влажные дорожки. Хагалль умело вырывал по кусочку страсть из Муди, выводил ее на чистую воду. Руки уже бесконтрольно гладили обнаженное и напряженное тело. Трудно было описать, что в этот момент творилось в голове Ала, но то, что вытворял дружище ртом. Играть с уздечкой, щекотать игриво, сосать, сжимать мошонку и продолжать растлевать грозного аврора. Об этом не узнает никто, об этом не должны знать. И совершенно не потому, что Муди вдруг стало стыдно, что он предается сладострастным утехам с мужчиной. Но когда тебя ублажает такой мужчина как Хэл - хочется послать всю эту тривиальную гетеросексуальность на х*й.
- О боже... аааах... дружищееее...
Вновь судорожный вскрик, когда внутри оказалось два пальца. Анус пытался сопротивляться, но мужчина все удачнее расслаблял мышцы, а те все равно плотно обхватывали пальцы Хэла. Но стоило добавиться еще одному - с уст Муди сорвался протяжный стон, а тело выгнулось сильнее, выставляя еще больше всего на показ. По члену бежала тонкая струйка смазки, падая на волосы вокруг члена, склеивая их слегка. Потом еще одна... природная реакция на ласки оказалась куда интенсивнее, чем предполагалось. И они оба понимали, что подходят к самой основной части этого прекрасного танца. К части, где великолепный член Хэла впервые вторгнется в Аластора. Это первый и последний мужчина, перед которым грозный аврор раздвинул ноги, впуская в себя. Больше никто не получит такого удовольствия, больше никто не заслужил. Собственная плоть колом устремилась в потолок и нервно подрагивала. Рука Шиза гладила его, ласкала его, нарочито сильно, чтобы завлечь друга еще сильнее, заставить его потерять над собой контроль. И кажется он потерял. По крайней мере его слова об этом говорили. И вдруг рывком закинул ноги на плечи, подготавливая разгоряченного мужчину ко второму акту страстного и огненного танца.
- Стараюсь, бл*ть.
Сквозь шумное и рваное дыхание дерзко огрызнулся Муди, но тут же зашипел, стоило гладкой от импровизированной смазки головке члена упереться в нежное кольцо мышц. Быстрый поцелуй не отвлек от того, что произошло дальше. Вторжение в тело отозвалось разрядом по всем рецепторам, отчего Ал застучал кулаком по дивану, прогнувшись. Каждой клеточкой чувствовал, как чужая плоть вторгается в совершенно тугой анус, как головка скользит внутрь, оставляя по стенкам смазку, создавая гладкий тоннель для Хэла и его танца внутри аврора. Стоны, стоны, стоны. Он не мог замолчать, щедро сдабривая каждое движение друга в себе голосом. Сильным, страстным, где-то грубым, где-то мягким.
- Конечно. Ты же первый, кто трахает меняяаааах! БЛ*ТЬ!
Ал застонал еще сильнее - Хэл стал толкаться глубже, вводя член в аврора. А тут еще его рука добралась до соска. В общем, творил Сент-Клер все, чтобы вытащить на поверхность всю вторую часть мужчины. Он старался расслабиться, но получалось с трудом, а потому проталкивания друга были весьма болезненными, но при этом ох*енно сладкими и прекрасными.